Мысли вслух на17 Мая 2024

Насколько мы в лучшем положении, чем Никодим, который первым услышал эти слова. Конечно, ему было очень трудно их понять, а нам, уже знающим, что произошло потом, гораздо легче.

Вся наша жизнь, все наши мысли и поступки от самого рождения пронизаны грехом — эгоизмом, гордыней, превозношением, осуждением... Грех приводит к неправильным (греховным) действиям, у которых есть очень тяжелые последствия, в свою очередь провоцирующие новые грехи в нас самих и в окружающих нас людях. И все это катится, как снежный ком, набирая все больше и больше инерции. Конечно, такая жизнь не имеет ничего общего с Царством Божиим. Можно ли остановить это, и если да, то как?

Иисус говорит, что для этого необходимо новое рождение, или перерождение, потому что старая жизнь должна прекратиться полностью, и только после этого может начаться новая жизнь. Здесь нужно наше участие, наше желание — то, что называется словом «покаяние». Именно через покаяние мы приходим к добровольной смерти в воде Крещения, в которой заканчивается наша грешная жизнь, а следующий шаг — это принятие новой жизни, которую дарит нам животворящий Дух Святой, посылаемый нам любящим Отцом Небесным. И вот, мы, новорожденные младенцы, омытые водой и Духом, вступаем в Царство Божие...

Так в идеале. На практике у нас все — только частично. Неполно наше покаяние, мы продолжаем каяться и после Крещения. А значит, не полностью умирает наша греховность и нам еще очищаться и очищаться. И рождение от Духа — скорее не перерождение, а зарождение в нас новой жизни, подобной горчичному зернышку, которому предстоит расти и расти. Да сделает нас Господь той плодородной почвой, в которой растущее Царство достигнет зрелости и принесет плод!

В сегодняшних словах Христа, которые обращены к неверующим в Него иудеям, есть несколько моментов, которые важны и для нас. В первую очередь, это широко известные слова о том, что Писания Ветхого завета, через которые иудеи полагали обрести жизнь вечную, свидетельствуют о Христе. Это дает нам ключ к пониманию и всего Ветхого завета в целом, и отдельных мест, которые трудно понимать или принимать. И, кроме того, призыв Христа исследовать Писания как свидетельство о Нем определяет смысл существования Библии как священной книги.

Весьма важно, что закон (часть Писания, восходящая к Моисею) также является свидетельством об Иисусе Христе, а не сводом необходимых и достаточных для достижения вечной жизни правил. Речь в законе, таким образом, идет не только и не столько о том, что разрешено и что запрещено, но о том, что достойно Сына Божьего, воплотившегося ради нас, и что — не достойно Его.

Но, самое главное, Господь говорит в сегодняшнем чтении о том, почему человеку так трудно бывает поверить Ему. Обычно мы думаем, что сначала мы удостоверимся, а потом... как-то изменится наша жизнь и наши отношения с Богом. Господь же говорит, что на первом месте стоят любовь к Богу и доверие к Нему. Можно требовать доказательств существования незримой высшей силы, ровно так же, как каждый из нас вправе потребовать доказательств существования электромагнитного поля. Можно требовать от Иисуса из Назарета, чтобы Он дал знамения того, что Он причастен этой высшей силе. Но любовь и доверие возможны только и исключительно по отношению к личностному Богу. И в этом сегодняшние слова Христа продолжают Ветхий завет и дают ему полноту истины.

Бог — личность, и говорить и думать о Нем в третьем лице невозможно. Когда мы вынуждены говорить о Боге «Он», как окружавшие Христа иудеи или люди позднейших времен, мы теряем что-то очень важное. Если о присутствующем рядом человеке говорить в третьем лице не вполне прилично, то о Вездесущем Боге — просто невозможно. Бог — всегда «Ты», и только так можно принять свидетельство о Сыне Божьем и поверить Ему.

Разговор Иисуса с Петром происходит во время обеда на берегу озера, как и многие другие важные евангельские беседы. Совместная трапеза сближает людей, помогает им доверять друг другу, разделив один хлеб. И тот факт, что Петр ест вместе с Иисусом, говорит о том, что страшные минуты его отречения остались в прошлом.

И все же Господь обращается к ученику, троекратно спрашивая, любит ли тот Его. Он трижды задает этот вопрос, подобно тому, как трижды Петр отрицал свою причастность к Иисусу во дворе архиерея. В этом видна удивительная чуткость Спасителя, который восстанавливает в своем апостоле веру в себя. И в то же время испытывает его готовность до конца быть христианином, потому что теперь, после распятия и воскресения, Петр в полноте осознает, что это значит, любить Иисуса.

Как часто, сделав ошибку, мы не верим, что Бог способен нас простить, что Он все так же ждет нашей любви. Подобно тому, как об это случилось в рассказе евангелиста, именно Господь делает первый шаг, открывая нам свою потребность в нашей любви. И хотя не так просто бывает нам расслышать Его голос в нашей повседневной жизни.

Сегодняшнее чтение предлагает нам два эпизода, объединённых между собой темой испытания Иисуса. Один из них (точнее — второй, ст. 23–33) представляет собой, по-видимому, один из тех «трудных» вопросов, которые саддукеи, не верившие в воскресение, задавали фарисеям, ставя их в тупик. Ситуация проста: Тора предписывает левиратный брак, а если так, то описанная в вопросе ситуация вполне могла бы сложиться в действительности (ст. 24–28). Но лишь в том случае, если бы в Царстве всё происходило по тем же законам, по каким всё происходит в нашем, ещё не до конца преображённом, мире.

Иисус же прямо отвечает спрашивающим, что такие вопросы может задавать лишь тот, кто не имеет настоящего понятия ни о Торе, ни о Царстве (ст. 29). Впрочем, Иисус не раскрывает им никаких деталей, сказав лишь, что пребывающие в Царстве похожи на ангелов (ст. 30). Учитывая, что представления об ангелах в те времена были достаточно смутными и противоречивыми, такой ответ вряд ли мог удовлетворить саддукеев. Но Иисус тут же даёт им иной пример, позволяющий понять, что такое Царство: здесь нет мёртвых, и воскресение — не возвращение к прежней, непреображённой жизни, а приобщение к жизни новой, где всё иначе и над которой смерть уже не властна (ст. 31–32).

То же касается и вопроса о налогах: можно ли верующему еврею платить налоги римским властям (ст. 16–17)? Вопрос предполагал непосредственную связь мессианизма и мессианского Царства с политической ситуацией, и крайние течения в самой Синагоге нередко смотрели на тех, кто платил налоги оккупационным властям, как на предателей. Но Иисус отвечает совершенно неожиданно: Он берёт римскую монету и задаёт риторический вопрос: а кому эта монета посвящена? Кто на ней изображён? И получает закономерный ответ: император («кесарь») (ст. 19–21). В таком случае, говорит Иисус, пускай император получит своё, Царству от этого урона не будет (ст. 21). И здесь снова мы видим свидетельство о Царстве, которое «не от мира сего»: для Царства не важна политическая борьба, оно приходит в мир не как следствие этой борьбы. Для Царства важен лишь человек. И искренность, без которой в Царство не войти.

Продолжая разговор об идоложертвенной пище, Павел ставит во главу угла не пищу как таковую и не тех языческих богов, которым она могла быть посвящена, а отношения с ближним и свидетельство. Главной задачей христианина с точки зрения Павла было оставаться жителем Царства, иначе о христианстве говорить не приходится. И апостол прекрасно понимает, что в центре жизни христианина должны быть отношения с Богом и со Христом. Всё, что может хоть как-то повредить этим отношениям, необходимо исключить. Для жителя Царства нет запретов, но не всё идёт ему на пользу именно как жителю Царства (ст. 23 – 24). В самом деле, в нашем, ещё не до конца преображённом мире вполне может найтись нечто такое, что может помешать христианину оставаться христианином.

Конечно, посвящение чего бы то ни было любому из языческих богов само по себе для живущего в Царстве не значит ничего, ему не стоит беспокоиться ни о провизии, купленной на рынке, ни о пище, находящейся на столе в языческом доме (ст. 25 – 27). И если язычник угощает христианина, просто и от души предлагая ему то, что имеет, христианин может со спокойной душой и с чистой совестью такое угощение принять, поблагодарив за него Бога и радушного хозяина. Царства христианин в этом случае не потеряет, ведь его отношения с ближним, с которым он сидит за одним столом, при этом не пострадают, а значит, не пострадают и его отношения с Богом (ст. 30 – 31).

Но у каждого христианина есть и другая задача, не менее важная, чем задача оставаться жителем Царства: свидетельствовать о Христе и о Царстве, в котором он живёт. И если, к примеру, язычник предлагает христианину пищу, подчёркивая, что она посвящена кому-то из языческих богов, христианину, несмотря на всё радушие хозяина, придётся от такой пищи отказаться: ведь принять её означает не просто оказать любезность угощающему, но и разделить с ним его верность чужому для христианина богу (ст. 28 – 29). Это будет уже не проявлением любви, а антисвидетельством: ведь тем самым христианин ясно покажет всем окружающим, что Христос и Царство для него не главное. Не стоит поддерживать религиозного человека тогда, когда он ставит религию выше Царства, так же, как не стоит поддерживать язычника в его язычестве (ст. 32), ведь ни то, ни другое не приближает человека к Царству. А главной задачей каждого христианина как свидетеля Христова оказывается именно задача указания пути к спасению каждому, кто хочет спастись (ст. 33).

Люди ринулись искать Христа потому, что ели хлеб и хотели его больше, чем чудес. Но и на чудеса многие из них смотрят не столько как на знамения, свидетельствующие о высшей правде, сколько как на эффектные зрелища. Потому и слова о хлебе жизни, сходящем с неба и, в отличие от манны, насыщающем не только телесно, остаются непонятыми.

Слушателям трудно понять Христа, но Он продолжает им говорить. Но если так, то зачем Он проповедует, не на ветер ли Он сеет?

Нет, не на ветер. Он сеет на будущее, и настанут дни, когда посеянное начнёт прорастать в тех самых сердцах, которые пока что кажутся невосприимчивыми. На извечный вопрос: что делать? - Христос даёт неожиданный и до сих пор у многих не укладывающийся в сознании ответ: веровать. Не потому, что Он отвергал бы дела, но потому, что, суетясь и воплощая в жизнь надуманные планы, созданные по собственному разумению, слишком легко утратить понимание того, надо или не надо строить задуманное.

Но вера даёт ориентир, помогающий действовать.