Мысли вслух на Пс 90:1-16

Псалом 90 принадлежит переходной эпохе, эпохе, когда Иерусалим, после завоевания его Давидом, стал религиозной столицей яхвизма и вместе с тем столицей новосозданного еврейского государства. Прежде Иерусалим (называвшийся тогда Шалемом или, по названию племени, на территории которого находился, Иевусом) был городом-святилищем, святилищем, почитаемым всеми окрестными племенами, где поклонялись божеству по имени Эль-Эльон, бывшему местным богом неба наподобие Зевса Олимпийского в Греции. В Синодальном переводе имя этого божества переводится обычно как «Бог Всевышний», хотя точнее соответствующий титул было бы перевести как «высокий» или «возвысившийся».

Речь, очевидно, в данном случае идёт о боге неба, но не о Боге Авраама, открывшемуся самому Аврааму с именем Эль-Шадай, которое переводится обычно как «Бог Всемогущий», хотя точнее было бы перевести его как «Бог силы», если переводить вообще — собственные имена ведь обычно не переводятся, хотя и имеют свою этимологию. В Псалме 90 между тем оба эпитета — и Эльон, относимый к прежнему хозяину святилища, и Шадай, относимый к Богу Авраама — относятся к Яхве.

Упоминание в тексте перьев и крыльев, вероятно, свидетельствует о том, что в дояхвистские времена Эль-Эльону поклонялись в образе птицы, как нередко бывало в древности на Ближнем Востоке с богами неба, священной птицей которых считался обычно орёл или ястреб. Применение обоих титулов к новому хозяину святилища — к Яхве — говорит о том, что Он занимает теперь место прежнего божества, как истинный Бог, приходящий на смену языческому владыке небес. Однако помимо истории как таковой за упомянутыми титулами стоит и подлинный духовный опыт.

Сень, крылья, тень — всё это эпитеты, служащие для описания переживания того, что мы называем обычно покровом Божьим, если, конечно, не понимать это выражение сугубо образно или аллегорически. Ощущение Присутствия действительно порой напоминает и покров, прикрывающий голову, и лёгкое дуновение, как бы от невидимых крыльев. Такой опыт свидетельствует о близости Бога — тогда человек действительно может ощущать, что Бог как бы несёт его на руках, так, что ему совершенно нечего бояться. Этот опыт можно считать вполне универсальным, но, как всякий опыт, он обычно бывает передан и описан на языке своей эпохи, порой для нас непривычном, однако вполне адекватном с точки зрения тех, кто этим языком пользовался.

Нисколько не удивительно, что именно этот псалом на протяжении веков люди повторяли при опасности, черпая в нём уверенность в силе и помощи Божией. Призыв Господа “не бойтесь”, пронизывающий Писание, здесь раскрывается в образах, и мы ещё раз утверждаемся, что Он рядом, Он - главный Защитник.

Но помним мы и то, как сатана пытался словами именно этого псалма искусить Христа. Значит, одного лишь механического повторения даже самых замечательных молитвенных слов недостаточно, сами по себе они врага Божьего могут и не испугать.

Но если слова неразрывны с верой, если на первом плане для нас Господь и мы нелицемерно любим Его и храним Ему верность, то тогда слова, вдохновенно вышедшие из глубины сердца древнего псалмопевца могут стать и нашей бронёй, оберегающей от любых искушений.